Здравствуйте уважаемые! Решил начать новую и достаточно интересную, как мне кажется, тему - султанский гарем.

Небольшое авторское отступление. В юности, еще не вооруженный знаниями и не обремененный жизненным опытом, я заинтересовался: как это у правоверных мусульман, которым религия дозволяет иметь, максимум, 4 жен, возникали гаремы по 300-400 одалисок? Разве это не нарушение основ? А если нет, то почему они должны ограничиваться  именно четырьмя супружницами?

С числом 4 относительно жен постепенно более-менее разобрался. Новорожденный ислам стал религией бедуинских кочевников – людей бесстрашных, но очень суровых и воинственных. Мужчин всегда было меньше из-за того, что многие гибли в боях. Раз мало мужчин – мало возможности добывать пищу, а ее не так уж много на пустынных территориях Северной Африки и Аравии. Не хватает пищи – надо избавляться от лишних ртов. По традиции тех суровых времен, в случае, если рождался мальчик, ему радовались, как чуду, а девочку просто выкидывали в пустыню на смерть.
Мохаммед объединил разрозненные племена, постаравшись направить энергию соплеменников не на внутренние конфликты, а во вне (экспансия). Он ввел правила, защищающие права личности (в том числе и жизнь женщин). Четыре жены оказались вынужденной, но рациональной мерой, позволившей не только спасти жизнь многим, но и приумножить силу и численность населения, решая не только демографическую, но и многие социальные проблемы. Другое дело, что обычай, разумный и прогрессивный почти 14 столетий назад, оказался не совсем актуальным в наше время.

Время и жизнь все ставят на место. Сегодня в светских суннитских обществах Туниса или Турции иметь более одной жены - анахронизм, так же, как и в шиитском Иране. Да и в других исламских странах с этим вопросом не все однозначно. Был у меня лет 10 назад знакомый палестинец, хороший парень, давно осевший в России. Он – правоверный мусльманин и старался (впрочем, без всякого фанатизма) соблюдать основные положения ислама. Жена была его соплеменницей, приятная и улыбчивая, чем-то напоминавшая королеву Иордании Ранию (тоже палестинку, кстати). Так вот, на мой наивный вопрос, почему у него только одна жена, а не больше, он дал такой ответ. Во-первых, это очень дорого. Чтобы жениться, надо собрать немалые деньги - калым (хотя знающие люди мне подсказали, что правильное название - махр), который будет некой пенсией, материальной основой для жизни женщины в случае смерти мужа или развода.

Махр этот хранится у родственников жены, отца или старшего брата, и для мужа неприкосновенен. Чем богаче человек, тем больше этот самый махр. Ну, и второй момент, наиболее важный. Ты можешь быть богат, можешь выплатить шикарный махр и взять 4 жен. Но…все эти жены должны жить в согласии друг с другом. Если у тебя уже есть 3 жены, ты должен испросить согласие у имеющихся жен на новый брак, и они должны одобрить новую супругу. Хотя и тут люди осведомленные меня поправили: согласие не всегда обязательно – смотря, какие обычаи в стране. Скажут «нет» – не женишься. А главное и самое сложное - всех  своих жен ты должен любить ОДИНАКОВО! Если одна из них почувствует себя обделенной, пойдет к кади (судье), и он тут же разведет супругов. Вот так.
Видимо, нелегкое это дело - любить всех жен одинаково. Может быть, поэтому один из самых богатых людей на свете, султан Брунея Хассанал Болкиах женат только на двух женщинах? Причем, вторая жена имела предшественницу, с которой султан развелся. Казалось бы, при таких-то деньгах!..

Причем здесь гарем, спросите вы? Как это приблизило нас к вопросу о возможности жениться на 300-400 девушках? А все просто. Черпая информацию из различных источников, я пришел к выводу, что большинство султанов Высокой Порты (еще одно из наименований Оттоманской империи) вообще не были женаты. Были исключения типа Сулеймана Великолепного, но в целом дело обстоит именно так. Помните, как в незабываемой гайдаевской «нетленке» поет Никулин: «Если б я был султан…был бы холостой». Все в точку.
Гарем был гораздо более сложным и закрытым институтом общества, чем мы можем себе представить.

Начнем с самого простого –  названия. И уже тут возникает проблема. Широко используемое в обиходе слово «гарем» имеет не очень ясное происхождение. Есть версия, что оно происходит от слова «харам», то есть, запрет. Если так, то это довольно странно. Но, скорее всего, оно происходит от названия женской половины дома у турок. Мужская половина называлась селямлик, а женская - гаремлик («отдаленная половина» - видимо для того, чтобы гость не слишком увлекался восточным гостеприимством). Со временем окончание отпало, и стало использоваться слово «гарем».
Есть другой термин, нередко используемый как синоним гарема. Это слово «сераль». Увы, но и с ним не все просто. Это название султанского дворца, который мы знаем под наименованием Топ-капы в Стамбуле. А название Сераль к нему перешло от небольшого мыса, на котором дворец находится. Так как же нам называть это сборище женщин при дворе оттоманского султана? А бог его знает. Поэтому будем использовать оба наименования.

Неверно считать, что гарем изначально был османским обычаем. Вовсе нет. Первым султанам было не до любовных утех и раздутых штатов придворных  – они занимались войной и расширением своего государства. Только утвердив свою власть на завоеванной территории, они заимствовали систему гаремов у византийских императоров, а также у китайцев и багдадских халифов. И надо отметить, большинство помещений султанского сераля и то, что там творилось долгие века, было настоящим «харамом» (запретом) для посторонних. Только по обрывочным сведениям немногих европейских путешественников, а также материалам турецких исторических архивов мы можем предполагать, как и что там на самом деле было.
Начнем с основного – структуры и управления. Гарем как таковой никогда не был самостоятельной, отдельной единицей в Оттоманской Порте, а принадлежал  высшей администрации, называемой «двор султана», которая, скажем, в XVI столетии насчитывала до 6 тысяч управителей и слуг. Этот двор можно было разделить на внешнюю часть (султанскую) и внутреннюю (женскую, собственно  гарем). Внешней частью султанского двора заведовал глава так называемых «белых евнухов», а внутренней - глава «черных евнухов».

Султан в окружении ближайших помощников. Слева - глава черных евнухов

Тут мы вплотную приближаемся к важнейшей части придворной жизни Оттоманской порты - институту евнухов. Слово это произошло от греческого еunuchos, что приблизительно можно перевести как «блюстители ложа». Евнухи -  это скопцы, кастрированные слуги, особо приближенные к султану. В 95 % случаев евнухами становились мальчики с немусульманских территорий, так как самим магометанам кастрация запрещена Кораном. Самое интересное, что большинство случаев кастрации проводилось добровольно, так как, несмотря на ужасную статистику смертности (выживало только 4 из 10 оскопленных), была возможность сделать отличную карьеру на этом поприще. Умный, исполнительный евнух никогда не был бедным и голодным. В Османской империи, по дворовому этикету, отличие «черных» и «белых» евнухов заключалось не только и не столько в цвете кожи. Дело в том, что «черным» евнухам отсекали все внешние мужские половые органы.  «Белых» же лишали только тестикул (впрочем, и без них природа часто брала свое).

Султан Мурад III

Как бы там ни было, первоначально «белые» евнухи были наиглавнейшими как во внешней, так и во внутренней части двора султана, но после того, как Мурат III устранил их главу по имени Газанфер-ага (венецианца по происхождению), власть в гареме перешла исключительно к «черным» евнухам. По официальной версии, султан казнил Газанфера за государственную измену, но во дворце перешептывались, что дело в любовной пылкости главного «белого» евнуха. Он-де, несмотря на травму мужских достоинств, перепортил половину женщин гарема. Кто знает – возможно! Во всяком случае, после этого «белые» евнухи больше никогда не считались главными, и, самое важное: им было категорически запрещено появляться на женской половине двора султана.

             "— Одна жена — любит, одна — одежду шьёт,  одна — пищу варит, одна — детей кормит, и всё одна?… Тяжело!" Гюльчатай "Белое солнце пустыни".

Итак, «белые» евнухи могли занимать 5 главных постов: капы-ага,  хазынедар-баши, кылерджи-баши, серай-ага и хаз-ода-баши.
Главнейший и самый влиятельный носил звание капы-ага.  Это единственный из «белых» евнухов, имевший власть наравне с «черными», ближайший помощник самого султана.  Он возглавлял всю внешнюю службу двора, был начальником привратников, султанской больницы. Под его руководством находилась дворцовая школа, также он отвечал за церемониалы. Среди «белых» евнухов капы-ага, единственный, мог лично говорить с султаном и подносить ему бумаги. Естественно, это создавало почву для страшнейших злоупотреблений, и нередко с богатствами капы-ага не могла сравниться собственность даже самого великого визиря. Капы-агу можно было сразу отличить по одежде. Он носил отделанный дорогим мехом, свободно спадающий парчовый или бархатный халат с очень длинными рукавами. У него был  яркий желтый или красный пояс из шелка, желтые туфли, льняные или шелковые штаны и тюрбан с конусообразной тульей.

Один из вариантов того, как выглядил Капы-ога

Хазынедар-баши возглавлял казначейство и руководил слугами и рабами, приписанными казне. Можно сказать, что он отвечал за все ценности султана, осуществлял все выплаты по линии внутренней службы и вел тщательный учет всех расходов. Короче говоря, финансист.
Кылерджи-баши отвечал за пищу для султана и надзирал за всеми работавшими на кухне. То есть, начпрод.
Серай-ага управлял сералем в отсутствие султана. Кроме того, он был заместителем начальника дворцовой школы и возглавлял палату военных кампаний. В общем, завхоз.

Внутренние покои Сераля

Ну, и наконец, хаз-ода-баши был хранителем перстня с печатью султана и отвечал за подарки иностранным гостям.
Большинство белых рабов происходили из Армении, Грузии и Черкессии (Чечни?), но немало было греков и итальянцев.
Если говорить о «черных» евнухах, то во главе их стоял кызлар-ага.  Если визиря (министра) можно считать правой рукой султана, то кызлар-ага, без сомнения, - его левая рука.  Он не только де-факто главный над гаремом (де-юре главной была мать султана, и мы об этом еще поговорим), но также и исполнял весьма доходную должность назира, или управляющего вакуфами — пожертвованиями мечетям империи и священным городам Мекке и Медине.  Кроме того, кызлар-ага был  начальником корпуса алебардщиков в ранге паши с тремя бунчуками (де-факто - полный генерал или маршал) и посыльным между султаном и великим визирем в особых, требующих конфиденциальности случаях.

Османский бунчук

Только начальник «черных» евнухов пользовался привилегией держать у себя в услужении и евнухов, и девушек-рабынь. Кроме того, он владел 300 лошадьми и был единственным, кто мог обращаться к султану в любое время дня и ночи. Немало, не правда ли? Ну, а главное, он являлся важным звеном в системе получения различных должностей в империи. Надо ли говорить, что столь важная должность при отсутствии простых мужских радостей приводила практически каждого кызлар-агу к чрезмерному сребролюбию. И по выходе в отставку (если им удавалось ее получить живыми и относительно здоровыми) бывшие евнухи просто купались в богатстве. Правда, по смерти кызлар-аги все его имущество переходило в казну султана, почему, собственно,  тот и смотрел сквозь пальцы на то, что его ближайший помощник нечист на руку.

Один из вариантов того, как выглядел глава Черных евнухов

Главу «черных» евнухов тоже легко было опознать по одежде. Одеяние кызлар-аги состояло из нижней шелковой рубашки с широким, обернутым вокруг талии поясом. Сверху, обычно почти полностью закрывая нижнюю сорочку, надевался халат из зеленой, синей или красной материи с длинными, почти до земли рукавами. Халат отделывали соболем. На голове кызлар-ага носил, слегка сдвинув на затылок, огромный тюрбан с конусообразной тульей.
Следующей по значимости была должность хазынедар-аги.  Чаще всего именно хызындар становился следующим кызлар-агой после его смерти или ухода в отставку. Хызындар-ага отвечал за управление внутренней (а иногда и внешней) казной султанского двора.

Реконструкция подсобного помещения Сераля с 2 черными евнухами

Его должность пересекалась  с обязанностями «белого» хазынедар-баши, но «черный» чаще всего был главнее.  У него был статус «двухбунчужного» (генерал-лейтенанта), реже - трехбунчужного паши. Для эффективной работы у хызындар-аги было 12 помощников, главный из которых носил название хазын-ве-кил.
 Следующим по значимости был баш-муссахиб, исполнявший функции порученца в общении султана с кызлар-агой. У него под началом было восемь муссахибов; в течение дня они по двое несли дежурство, готовые в случае необходимости передать распоряжение султана главе гарема.
Чуть ниже находился также чадыр-михтер-баши — главный смотритель навесов и павильонов султана. У него под началом был корпус из 800 человек, состоявший из четырех отрядов по 200 человек. Особое место среди них занимали 40 везнедаров, в чьи обязанности входило взвешивание полученных султаном денег. Командовал ими везнедар-баши, начальник государственной казны, В этот корпус также входили палачи.

Базеркьян-баши — поставщик муслина, хлопковых, шелковых и льняных тканей и подобных товаров для двора султана и пешкешджи-баши — хранитель подарков; в его ведении находились все подарки, поднесенные султану как его подданными, так и иностранными послами от имени своих правителей.
Не будем также забывать об ода-лалы — главном камергере, баш-капы-оглане— главном привратнике апартаментов, и яйлак-баш-капы-оглана, его помощнике. Так что с уверенностью можно говорить о том, что «черные» евнухи были и многочисленнее, и влиятельнее своих «белых» собратьев по несчастью (или счастью – это уж с какой стороны посмотреть)

Ну, а главой гарема считалась султан-валиде. Так называли мать действующего султана.  И власть ее была огромна. Как говорили сами турки, женщин у султана могут быть тысячи, а мать – только одна. Султан-валиде «работала» в тесной связке с главой черных евнухов кызлар-агой. Но, надо понимать, у нее имелись и собственные главный евнух, казначей, имам, наставник наследников, хранитель шербетов и другие «черные» евнухи, а также многочисленные помощники на все случаи жизни. Кроме того, у нее был еще и особый «женский кабинет», состоящий  чаще всего из вышедших в отставку обитательниц сераля.  Эти женщины честно прожили весь свой век в гареме, но султан не выдал их замуж за придворных и не отпустил домой. То есть, женщины были опытные, знающие все и вся в гареме и имеющие определенный склад характера. Этот штат занимался непосредственно организацией ежедневной жизни женщин всей женской половины. Во главе этой структуры стояла так называемая кетхуда, или распорядительница гарема.  Ей помогала хазыне-дар-уста – дама-казначей ежедневных расходов, а также хранительницы гардероба, драгоценностей и главная банщица.

Султан-валиде вместе со своим кабинетом и кызлар-ага, повторюсь, были очень значимыми фигурами в политической жизни империи, а был даже период, когда они полностью держали в своих руках власть над страной. В историю этот период вошел под названием «султанат женщин». Наиболее яркие представительницы этого периода - Нурбану-султан (мать Мурада III), Сафие-султан (Мехмеда III) и Кёсем-султан (мать Мурада IV и Ибрагима I). На последней даме «султанат женщин» и закончился, причем, самым печальным для нее образом. Ну, и совсем отдельное место в истории занимает знаменитая Хюррем Хасеки Султан, более известная у нас как Роксолана.

Анастасия (или Александра) Гавриловна Лисовская, уроженка города Рогатина (ныне Ивано-Франковской области) достигла истинных высот в гаремных делах. Она стала не только любимой и единственной (!) женой одного из самых могущественных султанов Сулеймана I Великолепного (он же Кануни), но и матерью султана Селима II, на долгие годы став самой влиятельной и яркой фигурой политического небосклона империи. Впрочем, эта история столь многочисленно и бурно описана в различных художественных произведениях и кинофильмах, что более подробно останавливаться на ней я не считаю необходимым.

                                    ...Ужель в его гарем измена
                                     Стезей преступною вошла,
                                   И дочь неволи, нег и плена
                                  Гяуру сердце отдала?
                                 "Бахчисарайский Фонтан"
                                      А.С. Пушкин

Сегодня поговорим о самом важном «активе» сложного института власти, которым мы договорились называть гарем. Да, речь пойдет о женщинах. В европейской, да и российской литературе их принято называть одалисками от турецкого odalık — «горничная, служанка». Однако такое именование не совсем правильно. Точнее,  совсем не правильно. Поскольку речь пойдет именно о женщинах Востока гарема, то есть, дамах, в нем проживающих, а не о рабынях, которые этот гарем обслуживали и делали всю черную работу. Ведь кому-то надо было подметать полы, заготавливать топливо, мыть, убирать, помогать на кухне, стирать и т.д. Определенно, это делала не султан-валидэ с «невестками».

Мы уже знаем, что главной женщиной и главой всего гарема была султан-валидэ с собственным штатом, куда входили и особы женского пола. Мать действующего султана можно называть вершиной вертикали власти сераля. Основой же были сами одалиски.
В гарем женщины попадали разными путями. Кого-то из маленьких девочек продавали или дарили родители, ибо знали, что девочка никогда не будет знать нужду. Кого-то привозили из завоевательных походов в Европу, кого-то просто дарили, а кто-то сам записывался.
Поступавшим во дворец девушкам, прежде всего, давали новое имя. Большая часть этих имен была тюркского или  персидского происхождения. Имена давались девушкам в зависимости от их облика, особенностей, а, возможно, и характера. Например, имя Хюррем (это я про Роксолану) можно перевести как «веселая, жизнерадостная».

Каждая из одалисок, впервые попавших в гарем, была причислена к так называемой оде (малому двору) более высокопоставленных дам, о которых мы поговорим ниже. В одах они обучались различным премудростям, и отнюдь не только любовным. Вполне могло случиться так, что такая одалиска всю жизнь могла проработать, скажем, мастерицей по шитью золотом и не имела даже никаких шансов на эротические приключения. Те, кто был подарен, а не куплен для гарема, искусен и красив, постепенно выдвигались, чтобы попасть на глаза султану. Если тот удостаивал кого-нибудь из одалисок минимальным вниманием, оная переходила на следующий уровень, и таких девушек называли гюздех, что примерно можно перевести как «отмеченная». У нее появлялись свои покои и даже один-два слуги (или прислужницы). Следующий уровень – это фаворитка султана, то есть женщина, иногда делящая с ним ложе. Их именовали икбал. Это уже серьезная должность в серале, почетная и важная. Больше власти, больше драгоценностей, больше слуг, больше влияния. Каждая из икбал старалась как можно чаще доставлять султану интимные радости, так как увеличивалась вероятность забеременеть и родить мальчика.

В этом случае была вероятность, что ее сделают одной из четырех кадин (или по-другому, хасеки) – неофициальных жен и самых влиятельных (за исключением султан-валидэ) женщин всего гарема. Статус кадины (хасеки) приравнивался к рангу официальной жены, а их покои, рабыни, евнухи, платья, личное имущество, драгоценности и получаемое от султана содержание соответствовали почетности и значимости их нового положения. Именно у них под началом были те самые оды, о которых упоминалось выше. В зависимости от того, в каком порядке она была выбрана, такой кадина и считалась. Так, она могла быть второй кадиной или третьей. Но в любом случае кадина предпринимала все возможное, чтобы сместить даму, стоящую на ступень выше. А теперь представьте, какое напряжение и «любовь» царили между этими полуофициальными женами, каждая из которых прорвалась из самых низов, обойдя на своем тернистом пути огромное количество соперниц (в гаремах, в зависимости от времени и желания султана, постоянно находилось от 300 до 1500 женщин). Надо было не только пробиваться в ранг первой кадины, пытаясь не упустить этот статус, а еще и всячески двигать своего сына, чтобы он стал новым султаном. В противном случае его участь (ну, и участь бывшей кадины) была не завидна.

Возникает вопрос, а что делал султан с надоевшими ему женщинами, а уж тем более с кадинами? Тут единого ответа нет. Все зависело от личности самого повелителя Оттоманской Порты. Кто-то, как уже упоминавшийся мной в предыдущих частях Сулейман I Великолепный, выдавал замуж женщин из своего гарема за высших сановников империи или же платил щедрую пенсию тем, кому не смог найти мужа, отпуская их жить в город. Или, что было гораздо чаще, их отправляли в особый дворец, называемый «старый Сераль», где женщины спокойно и без забот доживали свой век. А бывали и совершенно исключительные случаи. Увы, Ибрагим I однажды в пьяном и наркотическом угаре решил разом поменять весь свой гарем. За один день. Просто отдал приказ схватить всех женщин, зашить в мешки и утопить в Босфоре. Спаслась только одна. Вот так бывало…

Многих, конечно же, интересует, как происходил сам процесс выбора султаном той или иной женщины гарема для любовных утех. Так вот, с уверенностью могу сказать: мы понятия не имеем. Есть всего несколько источников, которые отчасти описывали эту интимную и интригующую процедуру, но возникают вопросы, не придумали ли это авторы или  не взяли ли за пример аналогии с тем же пекинским двором. Большинство авторов говорят о выборе с помощью яглыка (платка) зеленого цвета, который султан посылал с евнухом понравившейся ему даме. И о том, что эта дама должна была робко взбираться на ложе и на коленях, беспрестанно целуя одежду султана и край одеяла, продвигаться к нему

Вот как описывает это венецианец Оттавио Бон: «…если ему нужна одна из них для того, чтобы она доставила ему удовольствие, или же он хочет понаблюдать за ними во время игр, послушать их пение и игру на музыкальных инструментах, он извещает о своем желании старшую кадину, которая немедленно посылает за самыми красивыми, с ее точки зрения, девушками и выстраивает их в длинный ряд в комнате. Затем она приглашает султана, он один или два раза проходит перед ними и останавливает взор на понравившейся. Бросив один из платков той, с кем он хочет провести ночь (она его сразу же подхватывает), он покидает помещение. Девушка, которой повезло, украшает себя с помощью косметики, потом ее наставляет и орошает духами кадина. Она проводит ночь с султаном в королевской опочивальне на женской половине, эта комната всегда готова для таких случаев. Всю ночь по приказу кадины в комнате посменно по два-три часа дежурили старухи-мавританки. В спальне постоянно горели два светильника: один у двери, где несла дежурство одна женщина, другой – в ногах постели, где была вторая. Женщины бесшумно менялись местами, ничем не нарушая сон правителя. Встав утром, султан полностью переодевался и оставлял наложнице старую одежду со всеми находившимися в кошельках деньгами. Возвратившись в свои покои, он посылал ей подарки: одежду, драгоценности и деньги – в зависимости от того, какое удовольствие она ему доставила. Так он поступал и со всеми другими женщинами; с теми, к кому он благоволил больше, он был щедрее…» Как видите никаких «робких влезаний», хотя платок присутствует.

А вот леди Мэри Уортли Монтегю, воспоминания которой воспринимаются как наиболее достоверные, так как она максимально близко из европейцев соотносилась с гаремом – была товаркой первой кадины Мустафы II и даже мылась с гаремными барышнями в бане, прямо говорит о том, что и платок тоже не использовался – это миф. Хотя, возможно, процедура менялась. Все возможно.
Но вернемся к Мэри Монтегю. В своих письмах сестре она оставила любопытные воспоминания об одежде, моде и быте гаремных женщин. Если к этому есть интерес, я готов написать дополнительную часть. Дайте знать, уважаемые читатели!

Но пока, пожалуй, будет уместно привести отрывки из сочинений некого Бассано да Зары, который в середине XVI столетия имел возможность наблюдать некоторое время за гаремными барышнями, чтобы примерно представить, как они могли выглядеть. «Они обожают черный цвет волос, и, если женщина не имеет его от природы, она добивается его искусственными средствами. Блондинки и седые используют краску, которой красят хвосты лошадям. Она называется хной. Ею же красят ногти, иногда всю кисть и ступни ног; некоторые красят лобок и живот на четыре пальца над ним. Для этого они удаляют с тела все волосы – у них считается грехом иметь волосы в интимных местах. Волосы на голове женщины украшают ленточками,  свисающими ниже плеч… Косметикой они пользуются значительно больше, чем представительницы какой-либо другой из виденных мной народностей. Они густо красят брови чем-то черным, некоторые закрашивают и пространство между ними так, что создается впечатление, что брови срослись, – с моей точки зрения, это выглядит очень некрасиво. Губы они красят в красный цвет – я думаю, они научились этому у гречанок или жительниц Перы, уделяющих этому очень  много внимания. У них большие груди и кривые ноги – последним они обязаны сидению на земле со сплетенными ногами. В основном они все очень толстые, так как едят много риса с мясом кастрированных быков и сливочным маслом – намного больше, чем едят мужчины. Они не пьют вина, а только подслащенную воду или сервозу [травяное пиво], приготовленную особым способом».

Ну, и под конец повествования расскажу о конце гарема. Нам не дано установить точную дату, когда появился первый гарем султанов Оттоманской Порты, но зато точно известно, когда он был упразднен и распущен. Произошло это в 1909 году, и об этом никто лучше не расскажет, чем очевидец тех событий, англичанин Фрэнсис Маккулла. Хотя  кусок его текста достаточно большой, приведу его полностью:«Из множества двигавшихся по улицам города в эти дни скорбных процессий, сопровождавших падение былого величия, одной из самых печальных была процессия женщин из гарема султана, перебиравшихся из Йылдыза во дворец Топ-капы. Этих несчастных в возрасте от 15 до 50 лет было так много, что для перевозки их вместе с прислужницами потребовался 31 экипаж. Часть женщин была отправлена в старый Сераль в Стамбуле, но этот дворец первых султанов пришел в такое ветхое состояние, что был признан неподходящим для их проживания, и дамы были возвращены в Йылдыз. В конце концов, их всех собрали в Топ-капы и устроили там самое необычное мероприятие, которое когда-либо проводилось в стенах этого дворца. Общеизвестно, что большинство женщин в гаремах турецких султанов были черкешенками – благодаря природной красоте женщины этой национальности ценились очень высоко и, соответственно, стоили очень дорого. Поскольку гарем Абдул-Хамида в этом плане ничем не отличался от других, правительство Турции телеграфировало в деревни черкесов в Анатолии, уведомляя о том, что семьи, чьи представительницы находились в гареме бывшего султана, могут забрать своих родственниц домой, независимо от того, были девушки первоначально проданы в гарем собственными родителями или же, что тоже периодически случалось, были уведены из родного дома силой.

И вот в Константинополь двинулись толпы горцев-черкесов в живописных одеждах; в установленный день их всех впустили в старый дворец Топ-капы. Там в присутствии специальной комиссии их проводили в длинный зал, целиком заполненный наложницами, кадинами и одалисками свергнутого султана. Женщинам разрешили открыть лица. Последовавшая за этим сцена была невероятно трогательной: дочери падали в объятия отцов, которых не видели много лет, сестры обнимали братьев, а бывало и так, что родственники, никогда прежде не встречавшиеся, могли установить свое родство только путем долгих выяснений и воспоминаний.
Внимание свидетелей этой необычной сцены не мог не привлечь контраст между нежным цветом лица и дорогими нарядами женщин и грубой, обветренной кожей приехавших за ними бедно одетых горцев; было заметно, что в некоторых случаях родных просто ошеломили красота, утонченные манеры и богатые одежды их соплеменниц. Однако складывалось впечатление, что последние были очень рады уехать из дворца, и, как правило, не теряя времени, они собирали свои вещи и покидали его, иногда после нежного прощания с другими одалисками. Так получили свободу 213 невольниц.

Однако воссоединение во дворце Топк-апы не для всех было радостным: многие мужчины не нашли своих родственниц. Кто-то из девушек умер, других казнил Абдул-Хамид, третьи после свержения султана были увезены им в Салоники или тихо перекочевали в гаремы членов семьи султана, которым они приглянулись. Многие женщины, особенно не первой молодости, были чрезвычайно огорчены, что за ними никто не приехал. Вероятно, их родные умерли или перебрались на другое место или же просто не захотели приводить в свои бедные хижины в горах уже немолодых женщин, привыкших к дорогим еде и вещам и забывшим язык, на котором говорили в детстве… Несчастным женщинам, скорее всего, выпала участь провести остаток своих дней в компании себе подобных – из гаремов предыдущих султанов, – которые живут во дворце Топ-капы и, в лучших традициях «Арабских ночей», громко вздыхают за его забранными решетками окнами да иногда роняют розы и надушенные носовые платочки перед проходящими по улице под окнами дворца привлекательными юношами».